Когда расцветает сакура...

Перед вишней в цвету

         Померкла в облачной дымке

         Пристыженная луна.

Мацуо Басё

 

  Ветви сакуры были усыпаны благоухающими лепестками, которые в свете заходящего солнца выглядели ещё нежнее и божественнее, чем на самом деле. Каждый цветочек казался таким невесомым и хрупким, что к нему было боязно даже прикоснуться – вдруг рассыплется? Погода стояла очень тёплая, несмотря на то, что приближался вечер и солнечный диск постепенно скрывался за горизонтом, чуть золотя дорогу и даже, казалось, сам воздух, который был насквозь пропитан ароматом цветущей сакуры.

  Ру-тян распахнула окно настежь и полной грудью вдохнула чудесный аромат, чуть сощурилась, когда лёгкий солнечный луч прощально скользнул по глазам, погладил щёку и скрылся до завтрашнего утра. Свежий ветер пробежал по волосам, придавая девушке бодрость и хорошее настроение.

  Отвернувшись от окна, она взяла расчёску и подошла к зеркалу. Радостно улыбнувшись своему отражению, Ру-тян начала расчёсывать свои длинные густые волосы. Обычно светло-русые, они успели за несколько тёплых дней немного выгореть на солнце и теперь были скорее цвета спелой пшеницы. Густой волной они спускались ниже плеч, обнимая их и обрамляя правильное лицо мягким ореолом. Серо-зелёные глаза девушки тоже улыбались своему отражению в зеркале, да и сама Ру-тян словно светилась изнутри. Ещё бы! Она собиралась на свидание! Как же это непривычно для неё!

  В свои пятнадцать лет Ру-тян была девушкой очень высокой, часто даже выше своих ровесников, поэтому её отношения с молодыми людьми складывались не слишком хорошо. Девушкам-одноклассницам не нравилось, что Ру-тян такая милая и красивая, что ей легко даётся учёба и занятия спортом, а парни не решались приглашать девушку на свидание, стоило им только понять, что Ру-тян на добрых полголовы выше почти каждого из них. Поэтому она всегда была одна, постоянно огорчаясь и не понимая своих сверстников. Ну и что, раз она выше? Ведь главное – душа человека, а не его внешний вид…

  Но всё это осталось позади – теперь Ру-тян готовилась к первому в своей жизни настоящему свиданию.

  Его звали Соната Тэру – имя, известное любой ученице привилегированной школы в провинции Миэ. Отец Тэру был крупным политиком, поэтому вполне смог обеспечить сыну достойное образование в лучшей школе города, куда Ру-тян, в свою очередь, поступила не столько благодаря отцу-бизнесмену, сколько своим знаниям. Тэру был кумиром многих девушек, начиная с одноклассниц Ру-тян и заканчивая старшеклассницами, которые с симпатией смотрели на красивого юношу. Тэру в свои семнадцать успел сменить далеко не одну девушку, но от этого отнюдь не упал в глазах прекрасной половины человечества. Впрочем, этого и следовало ожидать: высокий спортивный брюнет с глубокими карими глазами, ямочкой на правой щеке и ослепительной улыбкой мог соблазнить не только своих ровесниц, но и девушек значительно старше. Тэру водил последнюю модель мотоцикла «Сузуки» и занимался в спортивном клубе, расположенном на окраине города. Какая девушка смогла бы устоять, если бы за ней вечером заехал такой красавец на блестящем мотоцикле после очередной победы в местном мотокроссе?

  Вот и Ру-тян не устояла. Как же она была удивлена, когда Тэру, случайно столкнувшись с ней в школьном дворе во время перерыва на завтрак, сверкнул улыбкой и, опустив с глаз чёрные очки, пригласил сходить в кафе. Ру-тян сначала опешила, от неожиданности потеряв дар речи, а потом почувствовала, как щёки заливает румянец. Конечно же, она согласилась! И теперь, стоя перед огромным, во весь рост, зеркалом, приводила себя в порядок, думая, какого цвета тени для век выбрать – золотистые или всё-таки светло-голубые?

  Ру-тян одела своё лучшее платье – из лёгкой ткани цвета утреннего неба, которое так дерзко развевалось на ветру, повязала на шею шёлковый шарфик того же цвета, потом обула голубые босоножки на невысоком каблучке. Тэру был достаточно высок для того, чтобы Ру-тян даже на каблуках смотрела на него снизу вверх. Схватив сумочку, девушка ещё раз мельком взглянула в зеркало и, видимо, оставшись довольной, с улыбкой вышла из комнаты.

  - Ру-тян, во сколько ты вернёшься? – донёсся из гостиной голос матери.

  - Не знаю, мамочка, наверное, часам к двенадцати… - крикнула в ответ девушка, надеясь, чтобы мама не вышла в коридор и не увидела её в такой одежде – иначе вопросов не избежать.

  Но её надежды не оправдались – послышались шаги и спустя секунду она предстала пред ясные очи родительницы.

  - Куда ты идёшь? – довольно строго спросила мать, окинув фигуру дочери критичным взглядом и явно заметив косметику на её лице.

  - На свидание… - тихо прошептала Ру-тян.

  - С Соната?

  Девушка кивнула.

  - Милая, я ведь совсем не против, чтобы ты встречалась с молодыми людьми… - мать устало прислонилась спиной к дверному косяку. – Но этот Сората… Ты и сама знаешь, как он легкомысленно относится к девушкам. Я не хочу, чтобы ты обожглась.

  - Мама, но я ведь уже не маленькая! – укоризненно проговорила Ру-тян, быстро поцеловала маму в щёку и поскорее постаралась скрыться за дверью.

  - В том-то и дело… - прошептала ей вслед мать.

 

                               * * *

 

  Ру-тян сидела за спиной Тэру и жадно ловила разгорячённым лицом порывы свежего вечернего ветра, который всего за несколько секунд езды уже успел спутать её длинные волосы, до этого уложенные в красивую причёску. Но девушка не огорчилась, ведь Тэру сказал, что ей так даже красивее! А встречный ветер всё усиливался, когда молодой человек прибавлял скорость.

  Ру-тян раньше никогда даже не сидела на мотоцикле, поэтому когда Соната встретил её у обочины дороги, сидя на своём сверкающем «Сузуки», у девушки сначала немного приостановилось дыхание от страха. Теперь оно тоже не успевало за бешеным биением сердца, но уже от восторга. Ру-тян уткнулась носом в спину впереди сидящего юноши и довольно улыбалась, ощущая всем телом, как по нему проскальзывают прохладно щекочущие волны ветра.

  Мотоцикл остановился в центре города, где сейчас, когда уже наступил вечер и солнце скрылось, только просыпалась настоящая жизнь – открывались бары и рестораны, включалась музыка на дискотеках и танцплощадках. Тэру галантно подал девушке руку, от чего та снова почувствовала, как щёки заливает румянец. Соната привёл её в сравнительно тихое кафе и усадил за небольшой столик в углу, предварительно кивнув официанту, который махнул ему, явно узнав юношу.

  - Привет, Соната! – улыбнулся официант, через минуту подойдя к их столику. – Тебе как обычно?

  - Да, Кейсу, всё как обычно… - Тэру почему-то подмигнул ему. – И не только ужин.

  Официант понимающе заулыбался, после чего повернулся к Ру-тян, ожидая её заказа. Девушка вопросительно посмотрела на своего спутника, а он наклонился к ней и с неизменной улыбкой произнёс:

  - Тут всё очень вкусно, но я советую тебе попробовать натто.

  Ру-тян согласно кивнула, попросив официанта принести ей это незнакомое блюдо и ещё апельсиновый сок. Кейсу записал заказ в небольшой блокнот и, пообещав не задерживаться, удалился на кухню.

  И правда, заказ принесли быстро. Тэру с радостным возбуждением принялся за еду, а Ру-тян, попробовав, чуть не подавилась. Такой гадости она в жизни не ела!

  - Тебе не нравится? – оторвавшись от тарелки, спросил Соната и пригубил красное вино, которое заказал себе.

  - Нет-нет, просто замечательно! – поспешно начала есть девушка, не желая огорчить молодого человека, но всё-таки надеясь, что он увидит выражение её лица и предложит заказать что-нибудь другое.

  Однако Тэру удовлетворённо кивнул, даже не взглянув на неё, и продолжал есть. Ру-тян ничего не оставалось, как, морщась, опустошать тарелку.

  После такого не слишком-то удачного для девушки ужина, Тэру повёл её на дискотеку, где стоял такой шум, что Ру-тян с трудом могла услышать в какофонии отдельные аккорды, более или менее напоминающие музыку. Однако медленный танец в объятиях юноши, заслуживающего взгляды многих девушек в клубе, смог значительно улучшить впечатление о дискотеке, которое первоначально было самым неблагоприятным.

  От оглушающей музыки закладывало уши, кружилась голова и почему-то пересохло во рту, а от света разноцветных лампочек, которые в изобилии крепились к стенам и потолку, рябило в глазах. Но Ру-тян улыбалась, когда видела рядом со своим лицом глаза Тэру…

 

                                         * * *

 

  Она вернулась домой далеко за полночь, но мама ещё не спала, явно дожидаясь задержавшуюся на свидании дочь. Женщина ничего не сказала Ру-тян в укор, но девушка увидела, что из глаз матери медленно начинает исчезать беспокойство, которое видимо, царило в них с того самого времени, когда Ру-тян только ушла.

  Девушка с наслаждением скинула босоножки, в которых она чувствовала себя ужасно некомфортно – всё-таки не привыкла ходить на каблуках, пусть и не таких высоких, которые предпочитают другие девушки. Ру-тян приняла душ, с облегчением чувствуя, как спасительная бодрость прохладных струек смывает с её тела остатки былой усталости. Вытершись большим махровым полотенцем, Ру-тян одела пижаму и сразу же направилась спать.

  Радуясь тому, что каникулы ещё не закончились и завтра не нужно рано вставать, девушка со сладком вздохом растянулась на постели. Окно она оставила распахнутым настежь – в этом году конец марта и начало апреля выдались на удивление тёплыми, поэтому Ру-тян не боялась замёрзнуть. А вот заснуть, чувствуя аромат расцветающей сакуры, и проснуться от того, что в окно заглянуло солнце – что может быть лучше?

  Лёжа в кровати и глядя сквозь полуприкрытые ресницы в окно, где на небе зажигались последние запоздавшие звёзды,  девушка перебирала в памяти все моменты сегодняшнего вечера, который, несмотря на много недостатков, всё-таки оказался просто замечательным. Вечерняя езда на огромной скорости по окраине города, огромная серебристая луна над головой, игривый ветер в лицо, ослепительная улыбка Тэру, увидевшего, что Ру-тян покраснела после того, как он её поцеловал…

  Подумав, что она теперь действительно счастлива, девушка погрузилась в сладкие объятия Морфея.

  Ей снился океан – безграничный и свободный, в волнах которого сияло солнце. Над пеной, которая в изобилии расстилалась поверх водной глади, кружили свободные чайки, поддерживаемые под крылья заботливым ветром. Вдруг сон в одночасье исчез. В тёмной пустоте, неожиданно сменившей прекрасный пляж, прозвучал отдалённый голос. Едва слышный, он то приближался, то отдалялся, не позволяя девушке прислушаться и разобрать хотя бы одно слово. Почему-то она знала, что ей просто необходимо услышать слова – что-то подсказывало Ру-тян, что это важно, очень важно… Но нет, голос ещё больше утихал, пока не исчез окончательно. Больше этой ночью девушке ничего не снилось, но наутро она проснулась с чувством чего-то неузанного, несделанного и непонятого.

 

                                  * * *

 

  Следующие несколько недель слились для Ру-тян в сплошную пелену блаженства. Даже начавшаяся учёба, куда она не хотела возвращаться из-за косых взглядов одноклассников, теперь приносила только радость. Мама постепенно перестала укорять дочь за то, что она постоянно проводит любую свободную минуту с Тэру, чему Ру-тян была только рада. Каждый день, возвращаясь из школы и поскорее сделав уроки, девушка приводила себя в порядок и спускалась по ступеням дома, чтобы увидеть возле ворот дома фигуру уже поджидающего её Тэру.

  Потом её встречала езда на огромной скорости рядом с весёлым ветром, когда Соната вёз девушку в новое место, где им предстояло провести вечер. Далее – прогулки под луной и сладкие поцелуи, от которых у девушки кружилась голова, иногда – сумасшедшие танцы в очередном клубе или просто езда на окраине города, где можно было до свиста в ушах увеличивать скорость.

  Иногда Тэру даже подвозил её из школы домой, когда занятия у них заканчивались в одно время. Ру-тян выходила из дверей школы, провожаемая завистливыми взглядами девушек, приближалась к Тэру, целовала его в щёку и садилась позади него на блестящее чёрное сиденье «Сузуки».

  Несколько раз Соната брал её с собой на мотогонки в тот клуб, где занимался. Ру-тян с сияющими глазами встречала юношу, когда он, в очередной раз опередив всех соперников, приезжал к финишу первым.

  В один из таких дней Ру-тян попросила Тэру, чтобы он и её научил ездить на мотоцикле.

  - Зачем тебе? Ты ведь моя девушка, тебя буду возить я! – усмехнулся Соната, снимая шлем и прикрепляя его к сиденью.

  Ру-тян одновременно радостно вздрогнула, услышав, что теперь она – его девушка. Его! Самого Соната Тэру! Он сам назвал её так!

  Но в то же время в душе колыхнулась волна обиды: неужели она не может тоже научиться? Ну и что, что он умеет? Разве у неё нет права и самой водить мотоцикл?

  Но обида моментально исчезла, стоило только Тэру наклониться к её лицу и прошептать на ухо о планах на вечер.

  Ру-тян теперь не уделяла столько времени своим прежним увлечениям, редко посещала клуб лёгкой атлетики, куда с такой радостью ходила раньше, забыла обо всём, всё время уделяя своим встречам с Тэру. Жизнь казалась девушке несбыточной сказкой, которая, однако, явно не была миражом.

  Только ночью Ру-тян иногда теряла спокойствие, когда ей снился тот же сон – чей-то голос вдали, который она всё никак не могла расслышать.

 

                                    * * *

 

  - Сегодня я буду поздно, мамочка! – крикнула Ру-тян в раскрытую дверь, одновременно подкрашивая губы светлой помадой.

  В этот вечер Ру-тян решила одеть то же небесно-голубое платье, которое было на ней во время первого свидания с Тэру. Голубой – её любимый цвет. Он так похож одновременно на океанские волны и синеву неба! Ру-тян иногда так хотелось стать птицей, чтобы взлететь в это голубое небо и рассказать всем о своём счастье!

  Ещё она любила золотой – цвет яркого солнца, которое отражалось в её радостных серо-зелёных глазах тёплыми весенними днями. Но сейчас за окном уже наступил вечер…

  Последний раз улыбнувшись своему отражению, Ру-тян выбежала из дома, уже предвкушая, что сегодня приготовит для неё Соната.

  Мать с беспокойством посмотрела вслед дочери. В её сердце поселилось смутное предчувствие чего-то недоброго, но она так и не поняла, чего именно. Открыв дверь на кухню, она налила себе чашку кофе и прошла в гостиную, беря в руки книгу и садясь в мягкое кресло.         

  А её дочь в это время ловила лицом порывы тёплого ветра, который приносил уже привычный, но не менее приятный, чем ранее, запах сакуры.

  На этот раз Тэру повёз её не в центр города, а в жилую его часть. Юноша сообщил Ру-тян, что у его друга – того самого официанта Кейсу – день рождения, поэтому они едут к нему в гости.

  - А зачем там я? – удивилась Ру-тян, почувствовав неловкость, когда поняла, что ей предстоит прийти в совершенно чужой дом на праздник к человеку, которого она и видела-то всего несколько раз.

  - А ты будешь самым что ни на есть подарком! – рассмеялся Тэру, чуть обернувшись во время езды.

  Ру-тян тоже заулыбалась, положив голову ему на спину. Надо же, он назвал её подарком! Значит, он действительно ценит её! Мама была не права, когда говорила, что Тэру легкомысленно относится к любви. Может быть, раньше он и менял девушек, как перчатки, но ведь с ней он уже почти месяц!

  - Или ты не хочешь ехать? – Тэру прервал её размышления внезапным вопросом. – Я могу отвезти тебя обратно.

  - С тобой я поеду хоть на край света! – Ру-тян прижалась к нему ещё сильнее.

  Дом, возле которого остановился мотоцикл, показался девушке немного мрачноватым. Но это впечатление тут же рассеялось, когда они с Тэру подошли к двери. Внутри гремела музыка – ещё громче, чем на многочисленных дискотеках, куда Соната часто водил Ру-тян. Да и световое сопровождение тоже было похоже на яркие лампочки в клубах или барах. В нос сразу ударил запах алкоголя, сигарет и пота, но это понятно, учитывая, сколько людей танцевало в большой комнате, куда Тэру провёл девушку, предварительно тоже выпив бокал чего-то крепкого, от чего Ру-тян отказалась. Соната явно ориентировался в этом доме, потому что нашёл виновника торжества всего за три минуты.

  Кейсу кивнул ему и подмигнул Ру-тян, которой этот жест совершенно не понравился. Именинник позвал ещё одного своего друга и вместе с ним провёл Тэру и Ру-тян на второй этаж. Кейсу открыл одну из дверей, которая привела трёх молодых людей и девушку в спальню.

  Ру-тян сначала ничего не поняла, когда дверь за ними захлопнулась, а чьи-то руки довольно бесцеремонно обняли её за плечи. Девушка громко приказала отпустить её, но в ответ почувствовала, как кто-то поднимает её на руки.

  - Я же предлагал отвезти тебя домой, малышка Ру… - прозвучал над ухом знакомый голос, после чего Тэру опустил её на кровать, а потом поцеловал в губы.

  - Отпусти меня… - безнадёжно прошептала Ру-тян, чувствуя, как на глазах выступают слёзы.

  - Ишь чего захотела! – послышался рядом смешок Кейсу. – Ты же подарок мне на семнадцатилетие!

  Девушка вскрикнула, когда его руки легли ей на спину и начали снимать с плеч платье.

  - Не надо! – шептала она дрожащими от ужаса губами, когда кто-то из трёх молодых людей до боли сжал её запястье и приник холодным ртом к плечу. – Пожалуйста, не надо…

  Ответом ей послужил только нетрезвый смех.

 

                                       * * *

 

  Мать очнулась от полудрёмы, когда входная дверь заскрипела, а через секунду закрылась с тихим стуком. Послышались медленные шаги дочери, которая направлялась в ванную комнату. Зевнув, женщина выглянула в коридор, но успела только заметить, что голубое платье порвано и испачкано в крови. Потом дверь ванной комнаты захлопнулась.

  - Ру-тян! – постучалась мать в дверь, обеспокоенно ожидая ответа. – Доченька, что случилось?

  Долгие секунды, которые текли, словно вечность, за дверью царила тишина, нарушаемая только каким-то тихим звуком. Матери послышалось, что за дверью раздался тихий всхлип. Или показалось?

  - Всё в порядке, мама, я просто устала, - наконец последовал ответ.

  Вот только не узнала женщина в нём голоса своей дочери. Не было в нём радостного звона и невидимой улыбки. Лишь какая-то усталость и безнадёжность, словно это говорила не молодая девушка, а пожилая женщина, много повидавшая на своём веку.

  - Доченька, открой! – проговорила мама, стучась в дверь.

  Ответом ей послужил шум текущей из душа воды.

  Когда спустя час дверь распахнулась, взволнованная женщина смогла-таки увидеть свою дочь.

  - Ру-тян… - только и смогла прошептать она.

  - Спокойной ночи, мама, - ровно проговорила девушка, скользнув по матери незнакомым взглядом замерших глаз, из которых исчезла серо-зелёная искорка.

  Женщина молча смотрела, как за дочерью закрылась дверь в её комнату, а сама заливалась горькими слезами, понимая, что Ру-тян больше нет. Она умерла сегодня ночью и уже не воскреснет.

  Заглянув в ванную комнату, мать с тихим вздохом приложила ладонь ко рту: на полу валялись остриженные волосы девушки, которыми она так гордилась и которые берегла. Ножницы лежали рядом.

  Мать прошла по коридору и тихо постучалась в дверь Ру-тян. Ничего, кроме тишины, она не услышала. Нажав на ручку, она не добилась ничего – впервые за всю свою жизнь её дочь заперла дверь на ключ.

 

                                       * * *

 

  - Я никогда не позволю кому бы то ни было увидеть мои слёзы… Я никогда не позволю кому бы то ни было увидеть мои слёзы… – как заклятье, шептала девушка, лёжа на кровати и глядя сухими глазами в потолок. – Я никогда не позволю кому бы то ни было увидеть мои слёзы…

  Сегодняшний день принёс ей столько боли, сколько она не испытывала за все прожитые годы. Боль, оскорбления, грязь и стыд – всё смешалось в безумную пелену, которая захлестнула душу и не собиралась отпускать. Последние слёзы давно высохли, и вот теперь она сама себе клялась, что ни один мужчина никогда не увидит её слёз.

  Сегодня ночью она убила себя. Малышка Ру-тян умерла, как правильно догадалась её мать. Наивной девушки больше нет, она похоронена в той проклятой спальне развратного дома, откуда она совсем недавно вернулась на негнущихся от боли и стыда ногах.

  Завтра она родится заново – уже другим человеком. Сильным и своевольным, не умеющим плакать и страдать, не пугающимся боли…

  Завтра у неё появится цель в жизни. Теперь она никому не позволит причинять боль слабым. Никогда. Она станет такой, чтобы мужчины больше не посмели схватить её за плечи и бросить на скрипучую кровать. Она станет такой, чтобы быть в состоянии постоять за себя. Она станет способной выстоять даже перед сильным мужчиной.

  Но это завтра. А пока…

  Пока можно позволить себе выплакаться в подушку. Последний раз, ведь она умирает. Умирает, чтобы завтра родиться вновь.

  …Луна пробивалась сквозь ветви цветущей сакуры и наблюдала в окно за плачущей девушкой, волосы которой, недавно доходившие почти до талии, теперь неровно обрезанными концами лежали на шее. Луна подкралась чуть ближе к окну и скользнула своим лучом по плечу девушки, стараясь успокоить её и забрать частичку страданий себе. Позвав на помощь ночной ветер, луна проникла в спальню и вместе с ним начала укачивать девушку, напевая тихие слова колыбельной, пока та не уснула.

  Ру-тян стояла посреди тьмы и тишины, не видя и не слыша ничего, пока вдалеке не родился голос, тот самый, который приходил уже много раз, но не приближался. Почему-то сегодня завеса тайны решила немного приоткрыться. Голос был женским – девушка смогла разобрать это. И он звал её, звал на помощь, кричал и шептал, чтобы она пришла… Ру-тян знала, что теперь это станет её жизнью, её новой жизнью. Её Судьбой…

 

                                     * * *

 

  - Что?! – мать сорвалась на крик, но это никак не изменило спокойного выражения на лице дочери. – Ты в своём уме? Я ни за что не отпущу тебя одну!

  - По-твоему будет лучше, если я сбегу тайком, совершенно без денег и неизвестно как попытаюсь попасть в чужой город? – девушка говорила тихо, но такой твёрдости в её голосе мать не слышала никогда. – Не беспокойся, я всё верну, когда заработаю.

  - Глупая! Разве в этом дело? – женщина чуть не плакала. – Послушай, доченька, я ведь всё понимаю… Но произошедшее – не повод уезжать в Токио! Ты ведь там никогда не была! И тебе… тебе всего пятнадцать… Что ты там будешь делать?

  - Я сдам экзамены и поступлю в одну из школ, запишусь в спортивную секцию и буду жить. Жить новой жизнью.

  Мать отговаривала её уже несколько часов, но ничто не могло изменить мнения девушки. Она задалась целью уехать. И сделать это как можно скорее. В конце концов женщина сдалась, отлично понимая, что не сможет держать дочь взаперти – и тогда она обязательно сбежит. Что ж, значит, таково её решение. Жизнь иногда ломает людей так, что их просто невозможно узнать… Как сейчас, глядя в лицо самого родного человека, она видела чужие глаза, чужие движения… чужую боль…

  - Хорошо… - тихо прошептала женщина, устало опускаясь прямо на пол гостиной комнаты, пытаясь остановить льющиеся из глаз слёзы.

  - Спасибо, мама, - на секунду девушка улыбнулась, присела, чтобы обнять мать, а потом резко встала и направилась в свою комнату.

  Она решила ничего не брать с собой. Вся одежда казалась детской и легкомысленной, все вещи – надоевшими и опостылевшими. Разве что… Вот этот голубой воздушный шарфик…

  Девушка натянула на себя прямые брюки, простую белую рубашку и пиджак, обула чёрные туфли без каблуков и, секунду помедлив, нацепила на шею клетчатый галстук. Зачем – она не поняла, просто рука сама потянулась. Посмотрев в зеркало, Ру-тян не узнала себя. Тем лучше…

  Входная дверь закрылась за спиной с тихим скрипом, словно прощаясь с весёлой девушкой Ру-тян навсегда.

  До аэропорта она добралась пешком, чувствуя на себе удивлённые взгляды прохожих, которые не узнавали её, но неуловимо ощущали, что эта странная высокая девушка кого-то им напоминает. Ну и пусть… Это – прошлая жизнь. В лицо ударил ветер, принесший с собой несколько розовых лепестков.

  Сакура отцветала…

  Самолёт вылетел без опозданий. Полёт будет длиться очень недолго – до Токио не так уж далеко. А там… Что именно – не имеет значение. Главное, что ей просто необходимо быть там – об этом внушал ночной голос. Повиновавшись ему, девушка теперь провожала взглядом дорогу, которая постепенно опускалась вниз, пока не исчезла из виду окончательно.

  По салону прошла стюардесса, с улыбкой предлагая путникам перекусить.

  - Не хотите ли попробовать наше фирменное блюдо? – спросила она у девушки, опуская поднос ниже, чтобы та смогла заглянуть в тарелку.

  Бывшая Ру-тян отвернулась, процедив сквозь зубы:

  - Ненавижу натто!

  Стюардесса прошла дальше по салону, мило улыбаясь пассажирам, но всё никак не могла забыть то выражение ужаса и отвращения в глазах мужеподобной девушки.

  Самолёт приближался к Токио.

 

                                     * * *

 

  …Выходя из здания школы, она вдруг вспомнила, как впервые прошла по этой улице, тогда незнакомой. Теперь, спустя долгие дни, недели и месяцы, всё изменилось. Поправив коричневый пиджак, она провела рукой по коротким пшенично-русым волосам и направилась к своему мотоциклу, который призывно ожидал её, предлагая скорее выжать полную скорость и броситься в объятия ветра.

  Но сперва она решила немного пробежаться. Свернув в сторону прилегающего к школе стадиона, она зашла в гардероб и переоделась. В лицо ударил свежий ветер, когда она заняла место на беговой дорожке. Рядом с ней готовилась к забегу восходящая звезда лёгкой атлетики – Эльза Грэй. Впрочем, обогнать её не составит труда. Выстрел из пистолета, ветер, подхватывающий под руки и помогающий бежать вперёд, чувство свободы в груди…

  Грэй пришла только второй.

  - Ты и правда ветер, как и говорят о тебе, - улыбнулась Эльза ей, ничуть не огорчаясь проигрышу.

  Грэй знала, что опередившая её девушка никогда не станет заниматься профессиональным спортом, хоть могла бы обогнать не только любую из спортсменок их школы, но и почти любого мужчину.

  - Могу я тебя кое с кем познакомить? – Эльза повела её в сторону, где лежали полотенца и стояли стаканы с чистой питьевой водой.

  Но коротковолосой девушке было уже не до этого - перед ней стояла та самая, кого она видела в своих снах, кто звал её на протяжении нескольких лет, начиная ещё с той ночи, когда уже умершая Ру-тян впервые шла на свидание.

  - Это Митиру Кайо – очень талантливая художница, - говорила Эльза Грэй, словно не замечая, что у девушки, которая только что совершенно легко пробежала огромную дистанцию, теперь дрожало дыхание, будто ей не хватало воздуха.

  - Давно хотела с вами познакомиться, - голос, в котором ей была знакома каждая волна, каждый тон и тембр, ворвался в разум океанической волной.

  В лицо ударил спасительный ветер, принеся с собой аромат цветов.

  Харука Тено подняла глаза к небу и, поняв, что именно сейчас и началась та самая новая жизнь, тихо прошептала, словно самой себе:

  - Сакура расцвела…

 

 

Ami Mizuno © Copyright